Американская военная машина. Глубинная политика, глобальная связь ЦРУ с наркотиками и путь в Афганистан - Peter Dale Scott
Я назвал это парадоксальное взаимодействие "глубокой политикой" - постоянным, повседневным взаимодействием между конституционно избранным правительством и подземными силами насилия - силами преступности, которые представляются врагами этого правительства. Например, ЦРУ на протяжении большей части своего существования действовало в условиях тайного освобождения от юридической проверки своих действий.58 Хотя после Уотергейта это соглашение было официально расторгнуто, новое соглашение при Рейгане освободило ЦРУ от необходимости сообщать об обвинениях в незаконном обороте наркотиков, в котором участвовали лица, не являющиеся его сотрудниками.59 Можно сказать, что в очередной раз на публичное государство посягнула и в конечном итоге ослабила его более глубокая сила.
Благодаря разоблачениям, сделанным в 2007 году в Колумбии, о продолжающемся политическом сговоре между государственными политиками и финансируемыми наркотиками военизированными эскадронами смерти, предпочтительным термином для обозначения такого сговора теперь является параполитика (на испанском языке) или (на английском языке) параполитика.60
Отсутствие системы сдержек и противовесов, сдерживающих беззаконие, к которому прибегает ЦРУ, предсказуемо привело к распространению этого беззакония. Комитет по разведке Палаты представителей сообщил в 1996 году, что в тайных службах ЦРУ,
Сотни сотрудников ежедневно направляются на нарушение чрезвычайно серьезных законов стран по всему миру перед лицом часто изощренных попыток иностранных правительств поймать их. . . . По самым скромным подсчетам, ежедневно несколько сотен раз (а в год - 100 000 раз) оперативные сотрудники совершают крайне незаконные (согласно иностранному законодательству) действия, которые не только чреваты политическим позором для Соединенных Штатов, но и ставят под угрозу свободу, если не жизнь, участвующих в операции иностранных государств и, нередко, самого сотрудника тайной службы.61
Таким образом, инцидент в Сусурлуке с его компонентами государственной власти, санкционированного насилия, преступности и наркотиков может служить запоминающейся синекдохой параполитики (или глубинной политики) - не только в Турции, но и во всем мире.
Государства и имперское перенапряжение
На протяжении последних семи веков институциональное государство развивалось как проводник определенных прогрессивных ценностей - от бюрократической рационализации (как во Франции) до локковских идеалов подотчетности, толерантности, прозрачности и, в конечном счете, демократии (как в Англии). Открытие и расширение прав и возможностей гражданского общества через институты публичного государства было связано также с развитием печатного станка и последующим ростом общественного мнения.
Эта прогрессивная, либерализирующая фаза государства не всегда продолжалась долго. По кажущейся неизбежной диалектике государство способствовало гражданскому процветанию, процветание в некоторых крупных государствах способствовало экспансии, а экспансия в доминирующих государствах создавала растущее неравенство доходов.62 В этом процессе менялось само доминирующее государство, поскольку его общественные службы постепенно обеднялись, чтобы укрепить механизмы безопасности, выгодные немногим и угнетающие многих.63
Так, в течение многих лет внешние дела Англии в Азии в значительной степени велись Ост-Индской компанией, которая управляла не только Британской Индией, но и другими колониями, такими как остров Святой Елены. Точно так же американская компания Aramco, представляющая консорциум нефтяных компаний Esso, Mobil, Socal и Texaco, проводила свою собственную внешнюю политику в Аравии, имея частные связи с ЦРУ и ФБР64.
Ост-Индская компания действовала в одностороннем порядке, финансируя свою деятельность за счет прибыли от торговли опиумом с Китаем. Эта политика, которую многие в Англии с горечью оспаривали, оставила после себя наследие, до сих пор сеющее хаос в Азии. Совместно с ЦРУ компания Aramco впоследствии финансировала не только саудовскую монархию, но и созданную ею Всемирную мусульманскую лигу, которая, в свою очередь, способствовала распространению ваххабизма, исламизма и сил Аль-Каиды по всему миру.65 Таким образом, Великобритания и Америка унаследовали политику, которая, будучи принятой государствами-метрополиями, стала противоречить общественному порядку и безопасности.66
В результате доминирующие государства на поздних стадиях своего развития становятся, по крайней мере на время, патогенными, разрушающими гуманные ценности, которые изначально сделали их здоровыми и сильными.67 (Кто бы мог предсказать, что в начале XXI века Соединенные Штаты публично приостановят действие хабеас корпус и санкционируют пытки?) Тем не менее, похоже, что сами гуманные или прогрессивные ценности, будучи запущенными, постепенно утверждаются в мире в целом, даже в таких некогда негостеприимных системах, как Россия и Китай68. Верно и то, что за появлением доминирующих государств (в частности, Испании, Нидерландов, Великобритании, а теперь, по-видимому, и Соединенных Штатов) последовал их упадок и имперское перенапряжение, к чему мы еще вернемся.69 Но есть области (Восточная и Юго-Восточная Азия и, возможно, Центральная Америка), где возникающие публичные государства в данный момент более консолидированы и защищают своих граждан, чем когда-либо прежде.
Вполне возможно, и я считаю это вероятным, что прогрессивные ценности, которым государство помогало развиваться на ранних этапах, в конечном итоге найдут другие средства для своего закрепления. Тем временем Испания, Нидерланды и Великобритания демонстрируют постимперское восстановление, в ходе которого (если судить по критерию уменьшения неравенства доходов) их общества стали чуть более открытыми и эгалитарными, чем раньше.
В последние полтысячелетия существования сменяющих друг друга европейских империй одной из положительных черт было постепенное появление все более и более влиятельных голосов совести: Бартоломе де лас Касас (1484-1566) в испанской Мексике, Мультатули (Эдуард Дувес Деккер, 1820-1887) в голландской Индонезии и движение против рабства, связанное с Уильямом Уилберфорсом (1759-1833) в Англии. Такие голоса привели к медленному, но ощутимому снижению роли жестокости и рабства в поддержании этих империй. И те, кто верит, что только гражданское общество может исправить коренные проблемы государства, могут рассматривать этих авангардистов как предков успешных кампаний в двадцатом веке движения за гражданские права южан и польской "Солидарности" - кампаний, которые, надеюсь, могут быть повторены во всем мире, не в последнюю очередь в современной Америке.70
Эта преемственность была симптомом возрастающей роли "мягкой силы" во влиянии каждой империи, важной с самого начала, но со временем все более независимой от силового аппарата государства. Сравнивая испанских иезуитов и инквизицию с британскими методистскими миссионерами и американскими добровольцами, прошедшими обучение в Корпусе мира, мы видим важный источник "мягкой силы", который со временем все больше ориентируется на людей и опирается на гражданское общество, а не на государство.
С этим связано и то, что культура каждой империи со временем становилась все более восприимчивой к влиянию извне. В отличие от распространения католицизма с помощью инквизиции, американская оккупация Японии, Кореи и Таиланда после Второй мировой войны, несомненно, сделала больше для
